…начала вещей обретаются в почве;
Мы же, ворочая в ней сошником плодородные глыбы
И разрыхляя земельный покров, побуждаем их к жизни.
Тит Лукреций Кар. «О природе вещей».
(Пост получился лонг-лонг-ридом. Если не хочется читать, просто листайте картинки. Мы будем не в обиде. В статье представлена эволюция отношения к материальному миру натюрморта от Древнего Египта и Помпей до современных цифровых художников Андрея Сурнова, Александра Селезнева, Альберта Вальца Пунзиха и других)
27 октября отмечался день Всемирного аудиовизуального наследия. Ведущие радио «Спутник» предложили нашим специалистам высказаться по поводу проблемы сохранности контента, который производится сегодня при помощи цифровых технологий. Может быть именно размышления о том, что останется после нас, сподвигло на создание этого текста.
Как это было
Вся история человечества, существовавшая до сегодняшнего дня, была рассказана нам четырьмя основными способами — архитектура, текст, изображение и самое древнее в истории человека — предметы. До 21 века вещи переживали человека. Их могли передавать по наследству, они тянули за собой нить, связывающую поколения, они становились самыми красноречивыми и беспристрастными свидетелями ушедших эпох, они выступали для человека пропуском в вечность.
Не будь предметного мира, наши знания о прошлом были бы неполными и недостоверными. Текст или сюжет картины могут быть идеологизированы, предвзяты, полны вымысла, но обыденные бытовые предметы почти никогда не лгут. Они, как гроссбухи, скрупулезно документируют повседневную жизнь человека, как бы символически они при этом ни выглядели.
У Николая Гумилева есть стихотворение «Слово», а там такие строчки: А для низкой жизни были числа, Как домашний, подъяремный скот, Потому, что все оттенки смысла Умное число передает. Что-то подобное мы можем сказать и о предметном мире. Вещи и их изображения, дошедшие до нас, действительно рассказывают о времени и о людях порой больше, чем даже портреты.
О двойственной природе вещей
Печально поэтому, что сегодня жанр натюрморта сведен до примитивных учебных штудий. Это тем более тревожно, что впервые в истории человечества мы стали намного переживать вещи, которыми пользуемся. Мы это плохо осознаем, но материальная связь поколений утрачивается, исчезает даже материальная связь между периодами жизни одного человека. У кого из нас дома есть пейджер? А ведь 25 лет назад это было ультрановый предмет. Кто из людей, родившихся в 90-х, знает, что такое керосинка? Или чернильница-непроливашка? Вещи покидают нас, и это совсем не такой безобидный процесс, как нам кажется.
Вещи в жизни человека всегда были амбивалентны. Они выполняли утилитарные функции утоления голода и жажды, защиты от холода или жары, хранения продуктов и т. д., но одновременно они служили социальными атрибутами, подчеркивали имущественный и общественный статус. Кроме того, они связывали человека с миром божеств. Вещь, которая переживала человека, становилась для него узелком на память, нитью, соединяющей бренную и короткую жизнь с вечностью. Даже плоды земледелия и скотоводства — фрукты, рыба, мясо, молоко, ароматические масла — были проводниками вечности, потому что их приносили в дар Богам.
Изображения предметов всегда были больше, чем просто их копия. Это были знаки и символы, атрибуты времени или личности, они содержали отсылки к литературным произведениям, к мифам и сказаниям, к религиозным преданиям. Были времена, когда композиция из предметов заменяла собой евангельские или нравоучительные тексты
Мы и наши вещи сегодня
Сегодня вещи живут совсем иной жизнью. Они еще обладают знаками статусности, но из них совершенно вымыта составляющая вечности. Наоборот, чем выше социальное положение человека, чем более он амбициозен, тем кратковременнее жизнь вещей, которыми он обладает. Это один их факторов, которые превращают жизнь современного человека в невыносимую гонку и крадут у него ощущение полноты жизни. Наш стакан никогда не полон, мы его опустошаем постоянно.
Короткая жизнь вещей приучающая человека постоянно желать нового, лишает способности ждать. Результат должен быть немедленно, прямо сейчас. К сожалению, великие дела так не делаются, поэтому мы ставим перед собой только достижимые цели, потому-то такое неподдельное восхищение и споры вызывают люди, замахнувшиеся на вечность — Илон Маск, Грета Тунберг — все те, кто хочет решить большие задачи.
Это очень опасная ситуация. Мы сегодня пренебрегаем вещами, видим в них только инструмент удовлетворения наших сиюминутных желаний, лишая их всякого самостоятельного содержания, отнимая у них право на существование вне нашего бытия. Боюсь, что это легкомыслие обернется для нас серьезными проблемами. Создавая все новые и новые вещи, мы обращаемся к автоматике, а теперь еще и к искусственному интеллекту. Мы все больше приближаемся к тому моменту, когда вещи не только будут производить вещи, но начнут придумывать их, исключая человека из процесса творчества и производства. Не обязательно так будет, но так может быть.
Поэтому музей всячески приветствует интерес к материальному, вещному миру. Мы глубоко убеждены, что вещи — это дорога человечества в вечность. Что память хранилась и будет храниться в материальных носителях — книгах, предметах, картинах и зданиях. Информация не может передаваться без материального носителя. Даже, если это «Упанишады», передаваемые из уст в уста. Даже там необходим материальный носитель — человек, выучивший текст наизусть.
Материальность — основа памяти поколений
Возвращаясь к искусству как к инструменту познания, присвоения и сотворения видимого и невидимого мира, музей признает, что за его цифровым форматом в контексте создания и презентации — будущее. Но если говорить о хранении и передаче созданного, то надо очень и очень подумать о материальных носителях, которые будут это осуществлять. Потому что, если мы и дальше будем пренебрегать вещами, то лет через 100 окажется, что нам не на чем будет смотреть, читать и слушать то, что человечество создаст за это время. Все эти великолепные инсталляции, весь глитч-арт, все генеративное искусство могут кануть в Лету так же, как ушли навсегда роскошные перформансы и мистерии Древнего Рима, Итальянского Возрождения или Франции эпохи Людовиков. Поэтому мы за всяческое внимание к вещному миру, в том числе за возвращение натюрморту его важной роли в сохранении и изучении истории предметов.
Именно поэтому мы помещаем в экспозицию музея работы цифровых художников, для которых материальный мир — источник вдохновения и познания.
Натюрморты Андрея Сурнова
«Натюрморт с лобстером» — подлинный оммаж мастерам голландского натюрморта 17 века, гимн искусству как искусности и как искусству жизни. Работая над образом, художник тщательно изучил историю творчества малых голландцев, поэтому все предметы на картине достоверны. Бокал-ремер тяжелого стекла с массивной ножкой в шишечках-ягодах, серебряный поднос, глиняные сосуды, медный таз, яблоки в корзине, деревянная ложка и два представителя морской стихии, в которой голландцы были хозяевами — лобстер и рыба-барракуда. Все это выписано с той самой тщательностью, которая характерна для старых мастеров. Великолепно передана фактура, мы почти осязаем прохладу глины, скользкую чешую рыбы, ее острые зубы, аромат яблок, тяжесть и слегка шероховатую поверхность массивных стальных ключей, мягкую шерстяную ткань кофты поверх хрустящего льна сорочки и теплоту шелковистой кожи.
Андрей Сурнов (https://www.artstation.com/tichy) не только изучил тонкости изображения предметов в голландском натюрморте, но и освоил технику шитья в специальной 3D программе. Поэтому складки и швы одежды так достоверны. Художник обозначил в своей работе еще одну проблему — проблему восприятия женского начала в мире. Он отсылает нас к древнему природному пониманию женщины как носительницы и дарительницы силы жизни, как всеобщей матери, кормилицы, источника красоты и покоя.
Но, оставаясь нашим современником, он не чужд иронии. Поэтому, несмотря на серьезность работы, есть в ней некоторая отстраненность, наблюдение со стороны. Есть попытка представить взаимодействие между изображаемыми предметами Художник ставит вопрос о том, насколько отчуждаемо от нас наше собственное тело и могут ли изображаемые объекты жить своей, независимой от нас жизнью. Натюрморт часто попадает в сферу внимания художника, расширяя и дополняя его работы, сообщает им дополнительные смыслы.
Натюрморты в работах Александра Селезнёва
В свои пламенные полотна вводит натюрморт и Александр Селезнев @seleznevsasha9953. Они написаны грубыми, почти примитивными, пятнами, но удивительное чутье художника позволяет ему проходить по тонкой грани и создавать точный и щемяще нежный образ вещей, которые рассказывают нам нашу не всегда веселую историю.
Не всегда работа художника несет в себе какой-то смысловой подтекст. Иногда это просто красивая композиция, довольно далекая от констатации какого-то времени. Что ж, такие обращения к жанру тихой жизни тоже важны, потому что поддерживают интерес к материальному миру, который нас окружает.
Натюрморт Фарида Ханбари
Фарид Ханбари (Farid Ghanbari) @renderburger, выполнил свой натюрморт для изучения возможностей работы с детальными структурами в Substance Painter. Признавая качество исполнения, красоту получившейся картинки, музей все-таки хотел бы сделать акцент на подготовительном этапе — нетекстурированной 3D модели композиции, где окончательный образ предстает в своем первозданном виде — из света и полутеней.
Современный ванитас Мауро Бельфьоре
Наблюдая и изучая натюрморт, художник развивает тонкое чувство времени, точность понимания детали, осознание многогранности нашего бытия. Жаль что даже у тех немногих, кто обращается к натюрморту, он часто ограничивается стадией скетча. Но хорошо уже одно то, что материальность повседневной жизни остается в их работах, как у итальянского художника Мауро Бельфьоре (Mauro Belfiore) @maurobelfiore.art
Малые голландцы и великие мстители от Оливера Веттера
Современное прочтение голландского натюрморта попробовал дать Оливер Веттер (Oliver Wetter) , https://www.artstation.com/fantasio вводя в исходную фотографию со стоков знаковые предметы сегодняшней масс-культуры.
Ностальгия по 80-м Уиллоу Пакетт
И все-таки, мне кажется, что для настоящего натюрморта многим цифровым работам не хватает художественного решения. Большинство из мастеров останавливаются на простом рендеринге, не дорабатывая картину живописно. Это сообщает ей определенную механистичность, мешает выделить композиционный центр, да и просто не вызывает ответного переживания у зрителя. Потому что, как это ни покажется надуманным, мазки обладают чувственностью и на невербальном уровне, почти на уровне тактильности передают зрителю движения руки, души и мысли художника. По этой причине музей с большим интересом относится к представлению исходного, дорендерингового варианта, где обнажается работа мастера. Так, между основной моделью в работе Уиллоу Пакетт @willow_paquette и готовым вариантом мы бы предпочли исходник, если бы не насыщенное содержание этой, на первый взгляд, простой работы.
Весь сюжет натюрморта — это ностальгия по классике 80-х. Начиная с первых моделей Макинтоша и внешнего дисковода, 5-дюймовых дискет, плаката с первыми «Звездными войнами», костями для игры в D&D (Dungeons & Dragons), книг для мастера игры и игроков и бутылки из-под кока колы, и заканчивая наклейками с Черепашками-ниндзя и притаившимся в тени плакатом с Хи-Меном и Скелетором. Это настоящий документ поколения.
Игрушечный мир Альберта Вальца Пунзиха
Вот уж кто любит материальный мир, так это Альберт Вальц Пунзих (Albert Valls Punsich)! Даже интерьеры у него выглядят, как сказочные игрушечные, но при этом удивительно достоверные натюрморты. Но наложение текстур значительно снижает зрелищность композиции. Поэтому мы представляем работы Альберта Вальца Пунзиха https://www.albertvallspunsich.com/ в их первозданной красоте.
Пауль Мандегариан и Rolex 3135
Во всех номинациях, представленных сегодня в нашей работе, цифровое искусство соперничает с традиционным на равных, особенно в живописи Андрея Сурнова, следующего академическим традициям мастерства. Но есть область, где традиционное искусство уступает сразу, где создание законченного произведение возможно только в цифровом формате. Это точное воссоздание предмета со всеми его деталями, с возможностью разбора его на составляющие части и демонстрацией процесса сборки со всеми подробностями конструкции. В настоящее искусство, воспевающее мысль и труд человека, превращает Пауль Мандегариан (Paul Mandegarian) серию, посвященную созданию часов Rolex 3135. Прекрасный пример того, над чем могут работать цифровые художники, если им не очень близка символика натюрморта, но близок интерес к тому, как создаются вещи.
Натюрморт поколения PIXAR
И в завершении сегодняшней презентации мы хотим предложить вашему вниманию совершенно бесхитростный, но возможный только сегодня, милый натюрморт Вирджинии Морелли https://www.artstation.com/virginiamorelli эпохи неоинфантилизма.
