Сегодня в гостях у музея Анна Лаби. Анна удивительный художник. Ее работы, наверное, отнесут к сюрреализму, но мне кажется, что это не совсем так. В отличие от сюрреалистов в них нет манерности и компилятивности. Их символика не столько играет с парадоксами видения, сколько проявляет присутствие чуда в нашей обычной жизни. И чудо это – в красоте. Один наш художник как-то высказал удивительно точную мысль: “Красота рождается на границе контрастов”. И эта фраза лучше всего передает изумительную прелесть работ Анны Лаби. Сегодня мы говорим с Анной о жизни и искусстве.
VM: Анна, здравствуйте. Жизнь художника – это немножко подвиг, известная степень самоотречения, принесение в жертву искусству каких-то простых человеческих удовольствий, развлечений. Поэтому всегда интересно, как человек выбирает такую дорогу. Когда и как вы начали рисовать?
Я начала рисовать очень рано. Мне повезло, я родилась в семье творческих людей. Мои родители художники-дизайнеры. С самого детства меня окружали их работы и множество книг по искусству.
Может быть поэтому у моих работ есть какой-то литературный подтекст. Еще в детстве я любила рассказывать взрослым разные истории и сказки, которые сочиняла буквально на ходу, а потом рисовала сюжеты по их мотивам. Мне казалось, что если я их нарисую, они станут реальными.
VM: В прежние времена существовала традиция преемственности. Каждый художник мог назвать своего учителя, и это добавляло какие-то нюансы к биографии и стилю. Были ли у вас такие учителя?
Не могу сказать, что преподаватели сильно повлияли на мой стиль и виденье, скорее нет, чем да. Возможно,только частично на стиль рисунка, так как в институте повезло учиться у Борис Борисовича Казакова.
Сейчас, анализируя свое творчество, я вижу что больше всего на него повлияло творчество художников Средневековья и Возрождения с примесью сюрреализма. У родителей было много книг по искусству, и именно этот микс почему-то очень сильно отпечатался в моем восприятии.
VM: Анна, у ваших работ всегда есть яркий герой. Кто они, персонажи ваших картин? Есть ли у них свои истории? Есть ли у вас любимый герой?
Мои герои всегда тесно связаны с какой-то очень личностной историей, которую я часто не могу объяснить даже себе. Это идет на каком-то внутреннем восприятии.
Некоторые истории моих персонажей складываются только в самом процессе.
Мне интересно показывать какую-то чувственную составляющую своих героев.
К каждому из них я обычно сильно привязываюсь за время создания, так как поиски и работа над некоторыми образами иногда могут длиться больше месяца. Я осознаю, что это очень долгий срок для цифрового художника…
Если говорить о календарной серии, то образы месяцев – это больше диалог с самой собой, мои ощущения от каждого месяца в году, смешанного с реальными переживаниями на тот момент. Это возможность пофантазировать с типажами, окружением и эмоциями, которые я в них вкладываю. Некоторые из моих работ связаны с очень непростыми для меня моментами.
Я очень люблю героев из своей серии иллюстраций к «Красавице и чудовищу». Она тоже не завершена, но я надеюсь, что у меня хватит сил и времени для того, чтобы сделать из нее завершенный проект. Я хочу, чтобы там была также текстовая часть истории.
VM: Периоды творческого подъема у многих людей творческих профессий часто сменяются периодами апатии. Бывает ли у вас состояние депрессии, когда не рисуется? Как вы из него выходите?
Да, бывает, но скорее всего это связано с сильной усталостью. А сильная усталость зачастую связана с затяжным отсутствием возможности «порисовать».
Депрессию я стараюсь направлять в творчество. Раз уж она возникает, то пусть и работает на меня, а не против меня!
Я понимаю, что реальная депрессия – это когда не хочется совсем ничего, и нет сил ни на что, но, слава Богу, до такого у меня не доходило даже в самые сложные жизненные моменты.
I see trouble on the way.
VM: Не всем и не всегда удается сосредоточиться на работе. Что может помешать вашему творческому процессу? Как вы с этим боретесь?
Я работающая мама маленького ребенка, поэтому обычно мне мешают постоянно…
Но тут либо сдаваться, либо абстрагироваться.
VM: Жизнь художника, как и обычного человека, часто зависит от его психотипа. Вы интроверт или экстраверт?
Обычно я смеюсь и говорю, что я интроверт-оборотень, ну или наоборот экстраверт-оборотень. Мне наверное повезло. Я вполне комфортно себя чувствую и наедине с собой, и в компании других людей. Скорее мне необходимо чередовать оба этих фактора, чтобы чувствовать себя достаточно комфортно.
VM: Вы живете в Петербурге. Для многих людей – это знаковый город. Влияет ли он на ваше мировосприятие? Где вы хотели бы жить?
Я люблю Питер, особенно центр города, прогулки по мостам и вдоль каналов…
Безусловно город влияет на меня, особенно климат – иногда очень давит низкое и серое небо… Наверное в идеале было бы здорово путешествовать в другие страны и города гораздо чаще, но сейчас это, увы, совершенно невозможно.
VM: Часто мы не ощущаем, насколько важны в нашей жизни те или иные люди, вещи, занятия. Без чего вы не представляете своей жизни?
Без всего, что в ней есть сейчас…
VM: Волнуют ли вас проблемы человечества?
Я всегда буду против войны.
Против того как «большие люди» вертят «маленькими».
VM: Анна, за вашими работами чувствуется литературный, в частности, поэтический бэкграунд. Любите ли вы поэзию?
Да, поэзию я люблю с раннего детства. Мама часто читала мне стихи, и это сильно на меня повлияло. В школе очень увлекалась поэзией Серебряного века и до сих пор к ней не равнодушна.
Гумилев раньше частенько приходил поговорить со мной во сне, а томик с поэзией Гарсии Лорки всегда в первом ящике тумбочки.
VM: В ваших работах мне видятся аллюзии на Средневековую эстетику. Похоже ли наше время на Средневековье? Находите ли вы какие-то параллели?
Эстетика Раннего Ренессанса и Средневековья мне очень близка. Мне нравится вмешивать в них сюрреализм, реализм и фэнтезийные элементы. Это дает возможность сказкам и магии оживать.
К своему сожалению я не так хорошо знаю историю средневековья, чтобы проводить параллели, но мне кажется, что наше время сильно отличается от той эпохи.
Тогда люди были очень ограничены в информации, а сейчас у нас ситуация обратная – ее переизбыток. В наше время у людей масса возможностей обучаться, становиться теми кем они хотят, а не кем им положено быть, в Средние века такое было практически совсем невозможно.
VM: Как вы обычно работаете? Ваше рабочее место, есть ли оно? Сколько затрачивается времени на одну работу? На серию?
Мое рабочее место это – письменный стол в гостиной с небольшой треугольной настольной полочкой, заваленной скетчбуками и блокнотами, пеналами и фигурками.
Обычно я рисую по вечерам, после основной работы (в настоящее время я работаю на удаленке в качестве арт-директора в издательстве по направлению игр и книг для детей), а также когда позволяет время на выходных.
Сложную и детальную работу я могу делать от трех недель с перерывами по вечерам. Могу переделывать и переписывать бесконечно, пока ни пойму, что я на правильном пути… В творческих проектах для себя, я думаю, это частая история для многих. Но для коммерческих заказов работа выстраивается относительно сроков и задач.
А вот если говорить о своих сериях, то тут у меня все размазывается уже на года. Так как хочется попробовать разные темы и идеи, а ресурс времени очень ограничен. Работа над сериями «Месяцы» и «Красавица и чудовище» до сих пор идет…
VM: Вы планируете свой день или все происходит спонтанно?
Мой день практически всегда спланирован так как он в основном зависит от ребенка и от моей основной работы.
VM: Кто или что вас поддерживает в вашем творчестве и вообще в жизни?
Моя семья и мои друзья.
VM: У многих художников есть некий видеоряд, который их вдохновляет. Это может быть и прямое влияние, и просто настроение. Есть ли у вас художники, которых вам нравится смотреть?
Я люблю очень разных художников, принадлежащих разным эпохам и стилям.
Из Раннего Возрождения, как итальянского, так и Северного, мои самые любимые: Ганс Мемлинг, Фра Беато Анджелико, Джотто, Иероним Босх, Ганс Гольбейн, Питер Брейгель Старший, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Пьеро ди Козимо…
Очень люблю прерафаэлитов и их последователей.
Еще мне нравится разглядывать миры Элеоноры Каррингтон, Ремедиос Варо, Рене Магритта, Сальвадор Дали.
Очень близка американская эстетика Эндрю Уайета и его сына Джейми.
Одни из самых любимых современных художников: Sam Webber, иллюстраторы Андрей и Ольга Дугины, Peter Mohrbacher, Ёситаки Амано, Андрей Ремнев, Bob Artlett, Gerald Brom, Gabriel Pacheco, Tom Bagshaw.
Этот список я могла бы продолжать и продолжать так как постоянно открываю для себя что-то новое. Недавно, например, у меня случился период увлечения художниками-фантастами 60-80-х годов.
VM: Ваши работы необыкновенно насыщенные по цвету, а какой цвет Ваш любимый?
В работах мне нравится использовать цвета, которые чаще всего можно увидеть в живописи Раннего Ренесанса: черный, красный, оттенки голубого и синего, белый. Мне нравится совмещать контрастность с какими-то мягкими свойственными природе градиентами.
Носить в основном я люблю вещи черного, синего и серого цветов и вводить какие-то цветовые или детальные акценты.
А жить я предпочитаю в окружении светлых холодных цветов в интерьере и каких-то природных текстур.
VM: Ваши любимые инструменты — как в материале, так и в цифре: карандаши, краски, кисти и т. д.
На компьютере с помощью графического планшета я в основном рисую сложные живописные работы, чаще всего одной кистью, к которой привыкла (как ни странно, но эта кисть – карандаш). Иногда экспериментирую.
На ipad мне удобнее делать более графические вещи: эскизы, наброски и этюды.
Я люблю рисовать простыми, автоматическим и цветными карандашами.
Писать мне раньше нравилось акварелью и маслом, но я очень давно этого не делала. Надеюсь вернуться к этим материалам снова.
VM: Как вы отдыхаете и как хотели бы отдыхать?
Сейчас я практически совсем не отдыхаю… В основном мое свободное время – это время на творчество или возможность пойти спорт.
Я бы хотела больше путешествовать и больше гулять, больше посещать выставки и больше читать. Но сейчас, когда свободного времени мало и нужно выбирать из всего перечисленного, я выберу творчество.
VM: Что для вас свобода?
Свобода это возможность не бояться быть собой.
VM: И последний вопрос. Какой вы хотели бы видеть идеальную выставку своих работ?
Наполненной музыкой, под которую создавалась каждая работа. Чтобы зритель, например, взял висящие рядом с работой наушники и, глядя на работу, смог окунуться в этот мир или узнать для себя о нем чуть больше.
Большое спасибо за то, что согласились побеседовать. В нынешнее не очень простое время музей желает вам и всем вашим близким здоровья и спокойствия. Будем ждать новых прекрасных работ.